Сана Кхан

Раджа, парень в замасленной футболке, копался в двигателе старого Royal Enfield в своем гараже на окраине Дели. В соседнем переулке Амиша, студентка колледжа искусств, торопилась на лекцию, спотыкаясь о треснутый тротуар. Их пути пересеклись у ларька с чаем, где она попросила починить проколотое колесо своего скутера. «Через час будет готово, но придется заплатить двойную цену за спешку», —
Раджеш Малик, слесарь с фабрики в Дхарави, каждое утро пробирался через узкие переулки, заваленные пустыми канистрами и пластиковыми мешками. Его жена Пуджа, с лицом, испачканным мукой, ворчала, пока месила тесто для чапати: «Вчера Сахил принес двойку по математике. Учитель говорит — не хватает на репетитора». Раджеш молча доставал смятые рупии из жестяной коробки, зная, что это деньги на
Кешав, водитель рикши из деревни под Матхурой, каждое утро просыпался затемно, чтобы успеть в поле до восхода. Его отец, Мохандутт, считал, что «настоящий мужчина» не должен прятаться за стенами — туалет в доме нарушал вековые устои. После свадьбы с Джаей, выпускницей колледжа из Дели, Кешав столкнулся с бунтом: жена, накрыв голову краем сари, отказалась идти с кувшином за околицу. «Ты говорил,
Знаешь, иногда реальность превосходит самые безумные сценарии. Вот представь: обычный рейс Ченнаи–Дели, люди скучают в креслах, стюардессы разносят кофе... И тут — бац! Пять психов с пластидом врываются в салон. Мурашки по коже — ведь взрывчатка-то на вид как жвачка, а рванёт так, что от самолёта мокрого места не останется. «Летите в Пакистан!» — орут они, тыча стволом в пилота. Но в этой