Казимирас Виткус

В Ленинграде, на улице Марата, в коммуналке с протекающим краном живет Геннадий Соколов, слесарь-новатор с завода «Красный треугольник». По вечерам он мастерит из обрезков труб странный агрегат, напоминающий спираль. Соседка Ольга, медсестра с синяками под глазами от ночных дежурств, стучит в стену: «Опять грохот! У меня завтра смена в пять!». Гена приглушает паяльник газетой «Правда», шёпотом объясняет другу-студенту Виктору: «Если давление рассчитать, эта штуковина поднимет грузы без крана.
Знаешь, есть один детектив, который меня когда-то впечатлил — там капитан милиции, Григонис, такой себе упрямец с вечными синяками под глазами. Сюжет вроде банальный: убийство сторожа в каком-то НИИ. Ну думаешь, стандартная "разводка" с ворами-неудачниками? А вот и нет! Сначала он сам, кажется, не верил, что зацепится за ниточку — все слишком чисто, слишком... скучно. Но потом началось: какие-то тени в коридорах, странные звонки среди ночи, а один раз ему вообще кирпич в окно бросили!
Знаешь, есть такие фильмы, которые как старые письма из детства — трогают за живое, даже если это не твоя история. Вот смотрю эти четыре зарисовки о литовских ребятишках, и будто проваливаюсь во времени: то в послевоенные дворы, где игры смешиваются с потерями, то в 50-е, где надежды уже пахнут иначе. Особенно цепляет, как через обычные моменты — смех над школьной партой, ссора из-за яблока — вдруг проглядывает целая эпоха. Честно, иногда аж мурашки: вот же они, настоящие эмоции, не