Льюис Джордан

В Милане, на фоне дымящихся труб фабрики «Брешиа-Сталь», слесарь Энцо Моратти в рваной кожаной куртке спорит с начальником цеха. «Ты снова опоздал на 20 минут, Моратти! — рычит Луиджи Кампорезе, вытирая жирные пальцы о засаленный фартук. — Следующий раз — вычет из зарплаты». Энцо, пряча в карман недокуренную «Мальборо», бормочет: «У Сабрины колики, жена не спала всю ночь». По дороге домой он
Марчелло, сын каменщика из Трастевере, нашел в развалинах терм Каракаллы потёртый медный медальон с выцарапанной картой. Он показал находку Карло, своему кузену-студенту, который сразу замер, поправляя очки с треснувшим стеклом: «Здесь отмечен вход в старые водостоки под Палатином. Дед говорил, что туда свалили слитки после разграбления галеонов в 1527-м». Ночью, при свете керосиновой лампы, они
Карло, молодой фермер с потрескавшимися от солнца руками, нашел труп в оливковой роще возле Катании. Тело лежало лицом вниз, нож торчал между лопаток, а в кармане пиджака — фотография Лолы, танцовщицы из бара *El Sol* в Валенсии. Она приехала накануне, спрашивала в порту о пропавшем брате-моряке. «*Mierda*, — прошептала Лола, разглядывая снимок, — он обещал привезти шелк из Генуи, а не вляпаться