Карен Бёне

Лена распаковывает коробки с книгами в гостиной, заляпанной пятнами от старой краски. За окном — пляж, где серферы падают с волн, но она не смотрит. Софи, младшая, копается в шкафу с треснувшей дверцей, находит пачку писем на немецком: «Ты вообще читала, что отец писал матери перед отъездом?» — бросает она, размахивая конвертом 1998 года. Лена молчит, достает из кармана зажигалку с гравировкой
Лиза Мюллер, студентка-биолог, каждое утро торопилась на лекции в берлинский университет, заворачивая в угловое кафе за кофе с корицей. Там 3 октября, под моросящим дождем, она столкнулась с Томасом Брауном — парнем в потертой кожаной куртке, который пытался удержать папку с чертежами мостов. «Ты всегда так приветствуешь незнакомцев?» — усмехнулся он, поднимая ее рассыпавшиеся конспекты.
В берлинской квартире, зашторенной одеялами, 19-летняя Лиза зашивает подкладку пальто, пряча письма с печатью гестапо. Ее брат Йохан, в потёртой шинели вермахта, втирает сапожную ваксу в ботинки — завтра к утру нужно дойти до лесного склада у Потсдама. «Карта врет, — шепчет он, вытирая пальцы об штору, — старые тропы заминированы». Лиза суёт ему в карман консервную банку с цикорием: «Слева от