Нахема Риччи

В дождливом портовом городе Сент-Элис 19-летняя Анна Кроули роется в старых коробках на заброшенном складе, принадлежавшем её покойному отцу. Рядом валяется смятая карта с пометками красным маркером — участки, где городской совет планирует строить новое метро поверх древнего индейского захоронения. Её младший брат Лиам, в засаленной куртке механика, тычет пальцем в экран телефона: «Смотри, опять новости про протесты у мэрии. Ты вообще понимаешь, во что лезешь?» Анна достаёт потёртый медный
Эмили, рыжая бариста в кафе *La Croissantière* на улице Сен-Дени, постоянно чинит старую кофемашину «Gaggia», пока Лия, ее соседка по съемной квартире на бульваре Розмон, торгуется с арендодателем из-за плесени в ванной. Софи, третья в компании, тайком снимает заброшенные фабрики в районе Миль-Энд для своего фотопроекта. Однажды, разбирая коробки с посудой, Эмили находит под слоем салфеток конверт 1980-х с письмами на идише — обрывки чьей-то переписки о пропавшей девушке. «Тут про какой-то
Лина, студентка из Дюссельдорфа, каждое утро протирала стойку в кафе *Kaffeeklatsch*, где регулярно заказывал эспрессо мужчина с акцентом — Карлос. Он сидел у окна, рисовал в блокноте контуры полуразрушенной церкви Св. Альберта. «Опять дождь», — бросала она, разглядывая его мокрый плащ. «В Мадриде сейчас +30», — усмехался он, не отрываясь от эскиза. Вечером Лина находила на скамье у Рейна забытый им блокнот: среди набросков мелькали даты — 1975, 1989 — и фамилия «Мендоса». Через неделю Йоханн,