Каан Ташанер

Демир ковыряет ржавчину на стволе старого револьвера, сидя на крыше полуразрушенной мечети в районе Фатих. Внизу, меж треснувших асфальтовых плит, копошатся крысы — единственные, кто процветает в городе, где перестали работать очистные сооружения. Его дочь Лина, двенадцать лет, кашляет в платок с бурыми пятнами: лекарства от респираторной чумы ищут в разграбленных аптеках Ускюдара. «Если завтра
Эмир, худощавый парень в потёртой кожанке, каждое утро пробирался через узкие переулки Чамлыджа к лавке старика Хасана. Тот чинил чайники, ворча: *"Опоздал на десять минут. Чай остыл"*. В ящике под прилавком Эмир находил свёртки — то лекарства для соседки Айше, чей сын болел астмой, то запрещённые листовки против сноса домов. На стене висела карта района с красными крестами — отметки
Знаешь, иногда жизнь выкидывает такие повороты, что диву даешься… Вот представь: девушка провожает жениха в море, вся в надеждах, а на обратном пути — бац! — натыкается на четверых подвыпивших типов. Трое из них — мажорные сынки, вседозволенность из ушей лезет. Ну и, конечно, «шутка» обернулась кошмаром. Эти уроды даже не поняли, где заканчиваются похабные шуточки и начинается настоящее насилие.