Догач Йылдыз

Демир ковыряет ржавчину на стволе старого револьвера, сидя на крыше полуразрушенной мечети в районе Фатих. Внизу, меж треснувших асфальтовых плит, копошатся крысы — единственные, кто процветает в городе, где перестали работать очистные сооружения. Его дочь Лина, двенадцать лет, кашляет в платок с бурыми пятнами: лекарства от респираторной чумы ищут в разграбленных аптеках Ускюдара. «Если завтра не найду антибиотики, поедем в старый военный госпиталь», — бормочет он, поправляя повязку на ране от
Винцас, лысеющий мужчина за сорок, каждое утро толкается в переполненном автобусе №53, чтобы успеть в суд на улице Йогайлос. Его клиентка, Юрате — пожилая владелица кондитерской «Sakalas» — требует доказать, что муниципалитет незаконно изъял у нее помещение под кафе. «Ты опять забыл про встречу с тем фермером из Паневежиса?» — бросает Винцасу секретарша Роза, разбирая папки с делами 90-х, пахнущие плесенью. Вечером, пока он доедает холодный *cepelinai* из контейнера, звонит Гядиминас —
Эмили, 27 лет, из Колумбуса, штат Огайо, просыпается в душной комнате с видом на Босфор. На тумбочке — пачка сигарет «Tekel 2000», турецкие лиры и чужой телефон. В зеркале вместо её рыжих веснушек — смуглая кожа и чёрная бородка. «Боже, это кошмар», — бормочет она, тыча в экран пальцем с порезом от бритвы. Тем временем Джем, 30 лет, автомеханик из Стамбула, в её теле пытается объяснить коллеге Саре, почему забыл рецепт капкейков: «Может, просто кофе сегодня без молока?» В его голосе — акцент,
Эмир, 19 лет, чинит старые системные блоки в подвальном интернет-кафе в районе Кадыкёй. За углом — рыбный рынок, запах жареных мидий смешивается с гудением вентиляторов. Однажды к нему подсаживается Айше в потёртой кожаной куртке, просит настроить «танк в *World of Tanks* под левую руку»: «Сломала мышь, пока пыталась обойти турецкий патч-фаервол». В кармане у неё завалялась распечатка турнирной сетки — полуфинал в Анкаре через три недели. Онис, владелец кафе, грозит выставить Эмира за долги,
Эмир, плотник с обветренными руками, каждое утро покупал симит у продавца с тележкой возле паромной пристани в Ускюдаре. Лейла, медсестра из клиники на улице Истикляль, в тот дождливый вторник опоздала на паром — ее бежевый платок промок, а сумка с аптечными бинтами порвалась. *"Берешься починить?"* — она протянула Эмиру кожаную лямку, пока он вытирал кофе с рукава. Через неделю он принес отремонтированную сумку в больницу, заодно прихватив деревянную шкатулку с резным тюльпаном —
Эмир, пятнадцатилетний парень из района Фатих, нашел Халида, сирийского подростка, в своей комнате. Тот сидел на краю кровати, разглядывая трещину на стене в форме полумесяца. "Почему он спит в моей постели?" — Эмир шипел матери на кухне, пока та разливала кофе в медные чашки. "Он не спал три дня, сынок. У него нет даже сумки, только эта тетрадь с рисунками," — ответила она, поправляя платок на голове. За окном кричали чайки, а с балкона, где сушились ковры, доносился запах