Daniel Alexander

Лайам, 15 лет, моет полы в пабе «Старая якорь» в Брайтоне после уроков. Мать Мэгги вечно на сменах в больнице, оставляет ему конверты с наличными и записки: *«Купи молоко, плитку не трогай — опять перегорело»*. В школе одноклассник Джекс тычет пальцем в потёртый рюкзак Лайама: «Твои кроссовки воняют рыбой. Папаша в море уплыл, да?». Лайам бьёт его в живот, сбегает через чугунные ворота, прячется
Эдмунд Криспи, плотник с облупленными краской пальцами, находит в подвале своего дома в Норфолке коробку с письмами 1890-х годов. Пахнет сыростью и воском. Его жена Мэрион, пахнущая стиральным порошком, выбрасывает конверты в печь: *«Хватит выдумывать — дед твой был пьяницей, а не жертвой заговора»*. Но Эдмунд замечает на обороте фотографии символ — три переплетённых кольца, как на дверном косяке