Пак Е-джин

Ким Мён-ок, старушка в выцветшем халате, копошится на кухне, разогревая суп из анчоусов. Её кот Пэкку, белый с рыжими пятнами, трётся о ножку стола, пока она ворчит: «Опять дыра в крыше… Кто теперь починит?» Ночью Пэкку превращается в человека в мятом пиджаке, крадёт у соседа молоток и гвозди. Утром Мён-ок щупит залатанную крышу, бормочет: «Или я слепну, или дом сам лечится». Пэкку, уже снова кот, мурлычет у её ног, наблюдая, как она разливает чай в треснувшую чашку с цветами. Сосед Пак
Чан Хи сидел в крохотном офисе, заваленном квитанциями на металлолом. Вентилятор гудел, сдвигая липкий воздух. Телефон зазвонил в 15:42 — номер без идентификации. *"Ты задолжал 87 миллионов. Завтра к полудню — или твоя сестра потеряет фаланги"*. Он смял пачку сигарет "Эсэс" с надорванным фильтром, выбросил в урну с треснувшим стеклом. На автобусной остановке возле рынка Тондэмун встретил Ли Мин Хо — тот жестикулировал костяшками с тату "청산" ("Чистый
Ынсок, 17 лет, каждое утро помогает отцу, Чжонхвану, разгружать ящики с кальмарами и треской на рынке Пусан-дон. Его школьная форма всегда пропахла рыбой — одноклассники шарахаются, когда он проходит мимо. «Хватит ныть, — бросает отец, заталкивая ему в руки нож для разделки тунца. — К семи вечера две коробки должны быть готовы». После смены Ынсок забирается на ржавый складской кран, где находит старый «Nikon FM2» с плёнкой. На третьем кадре — девчонка в жёлтом дождевике, которая рисует углём
Сохён копошился в подсобке своей мастерской на окраине Сеула, разбирая старый радиоприёмник «GoldStar» с треснувшим корпусом. Запах припоя смешивался с ароматом вчерашнего кофе из автомата у входа. В дверь позвякивал колокольчик — вошла Мина, держа в руках портрет в деревянной раме с надломленным углом. *«Бабушка говорила, это единственное, что осталось от деда после пожара в порту»,* — пробормотала она, проводя пальцем по обгоревшей кромке. Сохён, не отрываясь от паяльника, кивнул на стул с
Ли Тхэ-ри в синем фартуке с запахом селедки в волосах каждый день разгружала ящики на рыбном рынке Пусан-дона. Её отец, Ли Мансок, хрипел: "Кому ты такая нужна? Лучше выучись на бухгалтера". По вечерам она пряталась в заброшенном кинотеатре «Рассвет», где Ким Чжун Хи, парень с перепачканными машинным маслом руками, чинил проектор. "Опять соляркой воняешь", — бросала Тхэ-ри, протягивая ему банку колы из автомата у входа. Он смеялся: "А ты — тухлым минтаем. Идеальная
Ли Джун Хо, гид с потрёпанным рюкзаком и вечно недокуренной сигаретой, толкался у аэропорта Сеула, пытаясь всучить туристам экскурсии за полцены. Его перебила Чон У Сок — дочь владельца отеля в чёрном пальто от Comme des Garçons, — бросившая монеты в стаканчик слепого уличного музыканта. «Хочешь сбежать отсюда?» — спросила она, разглядывая его грязные кроссовки. Тем временем Кан Ин Джон, секретарша с облупленным лаком на ногтях, прятала в офисе бутылку снотворного за папкой с долгами брата,
Знаешь, есть тут одна легенда — старый король Чинхын перед смертью накаркал, мол, когда в Большой Медведице вдруг восьмая звезда вспыхнет, родится тот, кто Мисиль одолеет. А эта Мисиль — ну просто бестия! Умная, красивая, да только сердце — ледышка. Мужиков вокруг пальца крутит, всю власть в Силле прибрала — хоть святых выноси. Представляешь, как народ зубами скрипел? Но самое прикольное — звёзды-то не соврали! В ту самую ночь, когда небо аж затрещало от новой звезды (или это комета была? Кто
Представь: обычная школа, шум переменки, а тут — бац! — случайно забрела в какую-то старую кладовку и наткнулась на потрёпанный дневник. Ну, думаешь, чья-то скучная домашка, ан нет! Вчиталась — а там такие страсти про тайные романы одноклассницы, что аж мурашки по коже. Ого, думала сначала — ну, обычные школьные сплетни, пока не начала замечать странные детали. То взгляд учителя застынет на пустой парте, то шепотки в коридорах обрывают, стоит мне появиться. И вот сижу я, листаю эти пожелтевшие