Таня Рибич

Эмили Картер, 17 лет, каждое утро до школы заворачивает в «Хрустальный лед» — каток в промзоне Лидса, где потрескавшиеся стены пахнут ржавой трубой. Тренер Маргарет Харт, в очках с серебряными дужками, заставляет повторять прыжки до седьмого пота: «Ты думаешь, я не вижу, как нога подкашивается на тройном сальхове?» После тренировок Эмили покупает в автомате какао с зефирками, пока мать штопает её
Анна, вернувшись в Любляну после десяти лет, находит в подвале старого дома потёртый дневник с засушенными листьями крапивы между страниц. На обложке — выцарапанное имя «Вальбург Шмидт, 1620». Её младший брат Мартин, студент-архитектор, смеётся: «Опять копаешься в хламе?» Но когда они обнаруживают в саду под кирпичом ржавый медальон с тем же именем, Мартин исчезает. В полиции пожилой участковый,
Милош вытаскивает мокрые банкноты из кармана джинсов, считает под прилавком рыбного рынка в Белграде. «Опять не хватит на лекарства бабе Даринке», — бормочет он, поправляя потрепанный фартук. Сестра Ясна втирает в ладони дешевый крем у разбитого зеркала в их квартире на окраине: «Ты же знаешь, что скоро выселят? Надо дозвониться дяде из Подгорицы». На следующий день Милош грузит ящики с
Вот что получилось: Ленинград, 67-й. Время, когда космос манил каждого второго — а у Тоньки эта лихорадка в крови с пеленок. Ну как иначе, если дядя — сам Комаров! Она-то грезила звездами куда искреннее, чем все эти партийные карьеристы в трениках. Казалось, вот-вот дотянется рукой до скафандра... Ан нет. Жизнь, как всегда, подкинула сюжета покруче голливудских. Сначала Михаил. Боксер с разбитыми