Родриго дос Сантос

В фавелах Рио-де-Жанейро, между разваливающимися барракас и граффити фламенго, крутится Нелиньо — парень в застиранной футболке, который днём сортирует банки с фасолью в супермаркете «Бом Пресу», а ночью развозит свёртки с порошком для Бабушки. «Ты как обезьяна на дереве, — хрипит она, разминая больные суставы. — Вверх лезешь, а жрать нечего». Он прячет деньги под матрасом, мечтая о куртке с
В рыбном порту Буэнос-Айреса Матео, грузчик с татуировкой якоря на запястье, находит в треснувшем чемодане контрабандистов письмо на португальском: *«Они знают про корабль в Сантьяго. Ищи Лучию в районе Ла-Бока»*. Запах гниющей рыбы смешивается с ароматом жареных эмпанад у лотка старухи Кармен, которая шепчет ему: «Беги, пока не зашили рот, как тому парню из Росарио». Тем временем в Рио, Лучия,
Знаете, иногда кажется, что смерть — это конец. Типа, хлоп — и всё, занавес. Но я вот думаю… А что если это просто дверь? Как будто выключают свет в одной комнате, а ты уже нащупываешь ручку в другой. Жизнь-то ведь не ломается, как дешёвый гаджет, правда? Она как река — плещется, даже когда мы перестаём в этом участвовать. Мне вот кажется, наш последний вздох — это как точка в середине