Георгий Лещенко

Макс, бармен из кофейни на Подоле, нашел рыжего дворнягу возле мусорных баков за неделю до Нового года. Собака, которую он назвал Жук, таскала в зубах обрывки гирлянды с соседской ёлки. "Ты мне весь график портишь, — ворчал Макс, размораживая заледеневший замок склада, куда пустил пса ночевать. — Завтра ищешь хозяев, договорились?" Лера, фотограф из соседнего дома, случайно сняла их утром: Макс в засаленном фартуке выносил миску с остатками овсянки, Жук крутился вокруг велосипедной
Игорь Марченко, следователь из киевского ГУ МВД, каждое утро начинал с таблеток от давления — глотали их с крепким кофе из потрескавшейся кружки с надписью *«Лучшему папе»*. В старом доме на Оболони, где обои в гостиной давно отклеились у окна, он пересматривал записи по делу о пожаре в Харькове: там погибла его жена, Анна. Начальник Петренко, пахнущий дешевым одеколоном, бросал через стол папку: *«Брось копаться в старом — возьми убийство на Подоле. У гастарбайтера из Туркменистана горло
В дождевом Киеве, возле Бессарабского рынка, Артем Никонов в мятом пиджаке толкал локтем Сергея Мазура: «Ты купил те самые счетчики? Без них — кранты подряду». Мазур, пережевывая семечки, кивнул на фуру с треснувшим фаркопом: «Там, под брезентом. Но Шевченко с райадминистрации опять тормозит — требует процент с доставки». За углом, в кафе «Лира», Никонов вытирал кофе с папки с документами, слушая, как бухгалтер Оксана шепотом перечисляла суммы: «За прошлый месяц — 12 тысяч в теневом обороте, 7