Мукул Чадда

Рави, парень в потёртой кожаной куртке, каждый вечер задерживался у лавки со специями в переулке рядом с рынком Чандни. Там работала Аша — девушка в ярко-розовом сари, перебирающая кардамон и куркуму. «Сколько за имбирь?» — спросил он в пятый раз за неделю, пряча руки в карманы. Она, не поднимая глаз: «Двадцать рупий. Но для тебя — пятнадцать». Он брал пакет, роняя монеты на прилавок, и уходил, слыша за спиной смех её младшей сестры, Миры, которая сидела на коробках с асафетидой. Через месяц
Рави, лейтенант из департамента Мумбаи, копался в отчетах о серии убийств — жертв находили с отпечатком скорпиона на шее. Его информатор, худой парень в потрепанной футболке, шептал в закусочной возле рынка Кроуфорд: «Ты знаешь, кто за этим стоит. Скорпион не оставляет следов, но пятьсот рупий могут помочь памяти». Дома жена Прия собирала сына Анубхава в школу, бросив через плечо: «Опять пропустишь родительское собрание?» Расследование привело Рави в трущобы Дхарави, где старьевщик Мансух
Раджеш, худой парень в потёртой рубашке, торчит у лотка с чаем возле станции Нью-Дели. Толкает стаканчик Мире, которая ворчит: «Двадцать рупий за грязную воду? Лучше бы паапери ка купил». Он хрипло смеётся, вытирая пот со лба тряпкой, и тычет пальцем в груду газет у дороги — там объявление о наборе водителей в Дубай. Мира, перебирая браслеты из дешёвого пластика, бросает: «Уедешь — вернёшься с пустым карманом, как Сантош-бхайя». За спиной у них грохочут автобусы, а на тротуаре торговец жареной
Знаешь таких людей, которым будто сама судьба подушки под бока подкладывает? Вот Ишан из Мумбаи — типичный маменькин сынок, да ещё и талантливый продюсер. Сестра за него горой, мама боготворит, квартира подруги — его сейчас пристанище. Жил, не тужил, всё как с ложечки слизывал. Все схватил, ничего не отпустил — ну а кто бы отказался? А потом... Бац! Как будто кто-то невидимый взял да щелкнул пальцами. То мамина любовь куда-то испарилась, то сестра вдруг заговорила о своих границах, а подруга —