Жак Дени

В Будапеште 1848 года Ласло, 16-летний сирота, подрабатывает подмастерьем у кузнеца Яноша. Каждую ночь он тайком копирует листовки с стихами Петёфи, пряча их под половицами мастерской. Его сестра Эржебет, 14 лет, разносит еду восставшим студентам, притворяясь торговкой яблоками. «Эржи, если не я, то кто?» — бормочет Ласло, вытирая сажу со лба, когда Янош уходит проверять баррикады у моста Маргит. В таверне «Золотой лев» Иштван, бывший солдат с шрамом через глаз, учит подростков заряжать мушкеты
Знаешь, иногда истории цепляют не эпичными событиями, а тем, как обыденность вдруг взрывается неожиданностью. Вот представь: жара Африки, колониальная резиденция, потрескивающий вентилятор. Муж-чиновник вечно пропадает в бумагах — типичный «я же для семьи стараюсь», а его жена... Боже, она словно застывший портрет в позолоченной раме: красота, скука, бесконечные коктейли в пять вечера. Их дочь Франция — тот самый подростковый клубок противоречий — вообще нашла себе друга в лице Протея, местного
Вот как можно переосмыслить текст: Представляешь, живешь себе спокойно, чинишь часики в своей мастерской — и тут бац! Полиция на пороге: твой же сын, Бернар, человека убил и теперь с какой-то девчонкой прячется. Мишель, он же отец, вообще в ступор впал — как так-то? Всю жизнь рядом, а оказывается, не знал парня вообще. Ломает голову: да зачем ему это? Может, защищался? Или сдуру вляпался? Да не, Бернар же тихий всегда был... И вот сидит он ночью, часы тикают, а в голове каша. Хочет помочь — да
О, это вообще шедевр! Представь: два приятеля-журналиста, вечно на взводе, мотаются по Парижу как ошпаренные — им бы только сенсацию урвать, читателей удивить. А в итоге сами попадают в такую мясорубку… Ну серьезно, начинается с ерунды — типа, обычный репортаж, а потом бац! — и они уже по уши в деле о пропавших детях. Чуваки вообще не поняли, как так вышло: вроде копались в мутных источниках, а теперь за ними самими гоняются какие-то типы в чёрном. Мне вот больше всего нравится, как там смешаны