Жаклин Чан

Чунг Кай, детектив из отдела по борьбе с поджогами, натыкается на серию пожаров в Цим Ша Цуй. В закусочной на углу Эдвард-роуд он показывает напарнику, Ма Юну, фото обгоревшего склада: «Смотри, паттерн одинаковый — сначала взрыв баллона, потом огонь расходится по вентиляции». Юн ворочает холодную котлету в пластиковой тарелке: «Случайность. Кто станет рисковать из-за старых холодильников?» Чунг молча достает из кармана обгоревший брелок с иероглифом «Вонг» — имя местного ростовщика, чьи конторы
Черри Ли приезжает в Гонконг из Шэньчжэня, получив письмо о смерти отца. В старом доме на улице Тунчхой она находит разбитый фотоаппарат Canon с плёнкой, где засвечен кусок лица её младшего брата Вэя. В лавке *Хоу Танг* продавец Лю вручает ей коробку красных лепешек со словами: *«Батя заказывал за неделю до инфаркта. Говорил, ты любишь с лотосом»*. Вечером на рынке Temple Street Вэй, в рваной косухе, пытается передать ей конверт с деньгами, но скрывается, когда появляются двое в чёрных
Ли Вэй, дочь гонконгского магната, каждое утро начинала с проверки сигнализации в квартире на 15-м этаже башни «Хайян». Её телохранитель Чжан Цзюнь, бывший офицер из Шэньчжэня, ворчал, что сосед-старик слишком часто заглядывает с чаем: «Дверь открываешь без досмотра — как будто уроки за три года ничему не научили». В ресторане на набережной, где Ли заказывала удон с креветками, Чжан переставлял стулья у соседних столов, пока она смеялась: «Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь?» — «Только когда
Знаешь, иногда натыкаешься на кино, которое будто пробирается под кожу и сидит там, мурашками шевеля. Вот смотрю я эти истории — темные, переплетенные, как корни старого дерева — и ловлю себя на мысли, что дышу реже. То ли от напряжения, то ли от восторга. Там один момент, с девушкой и зеркалом... Боже, да я потом неделю боковым зрением в отражающие поверхности косил! Не то чтобы страшно, но эта мерзковатая дрожь где-то в районе лопаток — будто кто-то провел ледяным пальцем. И самое жуткое, что