Александр Марченко

В Киеве, осень 1941-го. Анна, 27 лет, шьёт платье из старого занавеса в квартире на улице Мельникова — на столе фото мужа-фронтовика, в пепельнице окурки с помадой. Её сосед, подросток Яша, тайком носит ей картошку из разбомбленного склада: *«Тёть Анка, у немцев на вокзале ящики с консервами грузят… Может, сбегаем ночью?»*. На Подоле старуха-соседка суёт в руки бумажку с молитвой на идише, пока
Представляешь, есть такой сериал — там профессор Седов, этакий ходячий учебник по истории, и Вронская, журналистка с огоньком, вместе вляпываются в самые безумные истории. Ну, типа Индианы Джонс, только вместо кнута — старые книги и вечные споры за кофе. И ведь не ради денег или слабы! Тащатся они от какой-то идеи, что «национальное достояние» — это не просто пыльные экспонаты в музее, а что-то…