Марина Правкина

В Нахаловке, засыпанной осенней грязью, Наташа Семёнова кроит в ателье «Людмила» платье из бардового пальта, снятого с манекена. Её парень Сергей Михеев, слесарь с завода «Красный луч», вечерами паяет радиодетали на кухне хрущёвки — копит на переезд в столицу. После смены 12 октября он задевает головой свисающий кабель в цеху. Просыпается в больнице: «Ты как в тумане всё видишь?» — спрашивает
Алёна, юрист в фирме на Тверской, случайно наткнулась на контракт с поддельной подписью директора. В тот же вечер, разливая чай в хрустальной кружке из бабкиного сервиза, она услышала, как муж Игорь ворчал в телефон: "Деньги должны быть завтра, иначе всё полетит к чёрту". Марина, её соседка с третьего этажа, держала салон у метро "Беляево", но после визита двух мужчин в
Игорь, худой, в краске засохшей на манжетах, копался в эскизах у себя в мастерской на втором этаже дома у Сенного рынка. В углу — самовар с отбитым носиком, на подоконнике — пустые банки из-под пива «Балтика». Ольга, из библиотеки на Литейном, зашла случайно: «Вы тут картины продаете? У нас клуб краеведов ищет декорации для лекции про блокаду». Он, разглядывая её родинку над губой, буркнул: «Могу
Знаешь, иногда кажется, что жизнь на Рублёвке — как эта картинка из глянца: шикарный дом, муж-писатель (ну, типа того), деньги шелестят… Анна-то всё это имеет, да только счастье её — как песок сквозь пальцы. Сидишь, смотришь на эту красоту, а внутри — пустота. Вот представь: её благоверный строит из себя гения, требует бабло на свои детективчики (которые, между нами, даже таксист в аэропорту
Представь: тихий провинциальный городок, где даже скука кажется уютной. Таня — медсестра, вроде всё норм: работа в больнице, подруги, которые и ночью примчатся с шоколадкой и сплетнями. Живи да радуйся. Ан нет — взяла и свалилась с диабетом, казалось бы, здоровая, полная сил, а тут вдруг — *бац*, и диагноз, как кирпич в лоб. Москва, лечение, кредиты… Кошмар, да и только. И вот, когда кажется, что