John Ward

Картер, механик из Чикаго, ищет свою дочь Эмму, пропавшую после того, как вирус, превращающий людей в агрессивных мертвецов, захлестнул южные районы города. В аптеке на углу 5-й улицы, где разбитые витрины усыпаны пустыми упаковками антибиотиков, он сталкивается с Леной — медсестрой в заляпанном кровью халате. «Там сзади ещё морфин?» — хрипит Картер, перевязывая рваную рану на руке. «Только если
Эрин, медсестра с ночной смены в нью-йоркской клинике «Св. Агаты», заметила странности у пациентов из палаты 217. На предплечье у таксиста Бенни появились багровые полосы, похожие на царапины, которые пульсировали при свете неоновых ламп. «Они жгутся, как угли», — хрипел мужчина, тыча пальцем в окно, за которым мелькнул силуэт в чёрном платье. В архиве Эрин нашла фото 1952 года: её бабушка,
Деклан, бывший морпех с татуировкой якоря на запястье, вернулся в Ванкувер после пяти лет молчания. Первое, что он нашел — труп рыбака возле портовых доков: шея разорвана, а на асфальте следы, похожие на птичьи, но крупнее. В морге Миа, биолог в потертом халате с пятнами кофе, тыкала карандашом в микроскоп: «Смотри — эритроциты сливаются, как ртуть. Такое бывает только у...» Голос дрогнул. Деклан
В Филадельфии Джейкоб, переехавший в квартиру с подержанным диваном и коробками из-под пиццы, начинает замечать тени за окнами. Его девушка Лиза, разбирая посуду, натыкается на свёрнутый в рулон ковёр с коричневыми пятнами. «Ты опять не спал?» — спрашивает она, видя, как он забивает щели тряпками. «Они шевелятся, когда я моргаю», — бормочет Джейкоб, царапая ножом обои, под которыми оказываются