Тан Гоцян

В окопах под Пхеньяном Ли Вэй, 19-летний связист из Шаньдуна, чинит порванный сапог проволокой. Рядом Чжан Хуа, бывший учитель, царапает карандашом письмо жене: *«Рис кончился вчера. Едим лебеду с солью. Если не вернусь, отдай Цзинли мои часы…»* Над головой свистят снаряды — солдаты привычно пригибаются, не прерывая дела. У костра повар Лao Лю варит суп из коры, ворча: *«Опять эти проклятые
Представь: 1911 год, Китай. Всё вокруг трещит по швам – империя дышит на ладан, чиновники как слепые котята мечутся, а народ и вовсе не понимает, куда ветер дует. Вот в этом хаосе и вылезает Сунь Ятсен, этот упрямец с огнём в глазах. Ну реально – парень как будто взял всю ярость миллионов обозлённых крестьян, да и зарядил ею свои отряды. «Хватит!» – кричит он. И ведь не просто кричит – тащит за
Представляешь, всего четыре года — с 1945 по 1949 — а сколько всего вломилось в историю Китая! Вот смотри: Мао Цзэдун и его ребята-коммунисты, все такие с огоньком в глазах, против Чана Кайши, который, ну, прям этакий каменный монумент национализма. И ведь сначала-то все вроде за мир: попробовали создать общее правительство, демократию там… Ха, смешно, правда? Как будто огонь и воду в одном