Каран Сингх Чхабра

В Мумбаи, среди шума рикш и запаха жареных самос, Адитья Шарма, инженер-электронщик, чинит сломанные дроны в крохотной мастерской за рынком Кроуфорд. Его рутина прерывается, когда Раджеш Варма, бывший коллега по военной программе «Гхатак», притаскивает в квартиру коробку с разобранным киберпротезом. «Они тебя ищут, — хрипит Раджеш, вытирая пот с шеи, — «Скайнет-4» не просто оружие. Там живой чип… как наш старый «Янтра-код», помнишь?» Адитья замечает царапины на коробке — следы от когтей, как от
Джинни, 24-летняя уроженка Мумбаи, работает графическим дизайнером в рекламном агентстве. Ее мать, Шобха, устраивает встречу с Санни — сыном старого друга семьи из Пенджаба, который приехал в город на стройку. «Ты даже *пакора* не умеешь жарить?» — фыркает Санни, разглядывая ее квартиру с гирляндами из бумажных журавликов и холодильником, залепленным стикерами. Он в потрепанных ботинках, пахнет цементом и *аджвайном*; она в узких джинсах, с розовым лаком на ногтях. Свадьбу назначают через три
Раджив Шарма, 27 лет, каждое утро пробирается через толкотню рынка Кроуфорд в Мумбаи, чтобы успеть к открытию биржи. Его потёртый кейс с бумагами пахнет карри — вчера сестра Аша положила туда ланч-бокс, не спросив. В зале трейдеров, где вентиляторы гоняют липкий воздух, он шепчет брокеру Викраму: *«Продавай Tata Steel сейчас, иначе к вечеру будем есть рис без овощей»*. Дома, в трёхкомнатной хрущёвке на окраине, мать ругает его за задержанный кредит за холодильник, пока отец молчит, перебирая
В Мумбаи, на переполненном рынке Кроуфорд, 14-летняя Прия Шарма торгует специями в лавке отца. Ее старший брат, Арджун, в рваной футболке с логотипом крикетного клуба, тайком меняет ценники — пытается компенсировать долги отца-алкоголика. «Сандип-дядя опять спрашивал про прошлогодний кредит», — бросает он, разбивая пачку кардамона о жестяную гирьку весов. По вечерам они чистят рисовую крупу на полу однокомнатной квартиры, пока соседский телевизор за стеной орет песни из старого болливудского
В старом школьном здании Мумбаи, заляпанном мелом и пылью, пересеклись пути Рави — учителя рисования с потрескавшимися пальцами от акрила — и Прии, уборщицы в выцветшем сари. Он заметил, как она тайком рисует на мокрой тряпке узоры, пока мыла полы в кабинете химии. *"Это же техника мокрой кисти, только без кисти",* — усмехнулся Рави, показывая на разводы индиго, растекающиеся по полу. Прия вжала в плечи голову: *"Сахиб, я просто убираю"*, но на следующий день в ее ведре