Пават Читтсавангди

Ниса, мойщица посуды в душной кухне ресторана «Золотой лотос», находит в кармане старого фартука ключ от заброшенного дома в Тхонбури. Там, под трещающим вентилятором, она раскапывает коробку с письмами матери — желтые конверты пахнут плесенью и ладаном. «Ты что, в детективы играешь?» — хрипит Пим, её соседка по общежитию, разглядывая фото 1987 года, где Чалермсак, отец Нисы, стоит с незнакомкой у лотка с папайей на рынке Чатучак. Ниса крадёт меню с цифрами, которые складываются в адрес на
Пим и Ноп, друзья из бангкокской школы в районе Чатучак, в пятницу после уроков прячутся от жары в пустом классе. Вентилятор скрипит, сквозь открытое окно тянет запах жареного риса с лотка у ворот. Пим рисует в тетради кота в очках, Ноп стучит линейкой по парте: «Через десять лет я куплю мотоцикл и уеду на Пхукет. Ты со мной?» Они рвут листок из учебника тайской литературы, пишут обещания встретиться ровно через десять лет у старой лавки с мангостинами. Пим засовывает бумажку в пустую бутылку
Прем, затягиваясь сигаретой у канала в Бангкоке, смотрит, как дождь смывает кровь с асфальта. Рядом валяется сломанный велосипед — точная копия того, что он и Каран бросили в воду пятнадцать лет назад, после удара по голове девушки в школьной форме. Сейчас Каран красит стены в своей мастерской за рынком Талинг-Чан, добавляя к портретам клиентов всё те же тени с надломленными шеями. «Опять эти сны... Она же умерла, да?» — бормочет он в телефон, вытирая ладонью пятно жёлтой акриловой краски на
Мэй втискивается в переполненный сонгтэо, прижимая к груди потрёпанный учебник по химии. На остановке у рынка Чатучак её ждёт Ной — в руках два пакета с сендвичами, на лбу блестит пот. «Ты снова забыла про практику?» — кричит он, перекрывая гудки такси. Они опаздывают на школьный эксперимент с дрожжевыми культурами, который курирует замдиректора Сомчит — он уже пятый раз проверяет часы, стоя у белых плиток лаборатории. Тем временем Тан, старший брат Ноя, разгружает ящики с дурианами в семейной