Пават Читтсавангди

Ниса, мойщица посуды в душной кухне ресторана «Золотой лотос», находит в кармане старого фартука ключ от заброшенного дома в Тхонбури. Там, под трещающим вентилятором, она раскапывает коробку с письмами матери — желтые конверты пахнут плесенью и ладаном. «Ты что, в детективы играешь?» — хрипит Пим, её соседка по общежитию, разглядывая фото 1987 года, где Чалермсак, отец Нисы, стоит с незнакомкой
Пим и Ноп, друзья из бангкокской школы в районе Чатучак, в пятницу после уроков прячутся от жары в пустом классе. Вентилятор скрипит, сквозь открытое окно тянет запах жареного риса с лотка у ворот. Пим рисует в тетради кота в очках, Ноп стучит линейкой по парте: «Через десять лет я куплю мотоцикл и уеду на Пхукет. Ты со мной?» Они рвут листок из учебника тайской литературы, пишут обещания
Дью, парень в потёртой школьной форме, каждый день после уроков задерживается у старого киоска с мороженым возле станции Бангкок-Ной. Там он подслушивает разговоры местных стариков о пропавших детях из района Тхонбури. Его соседка Ной, которая тайно собирает вырезки из газет про исчезновения, однажды сталкивает его в грязную лужу: «Ты опять лезешь не в своё дело? — шипит она, поправляя рюкзак с