Владимир Чернышёв

В бараке №5 Александр Печерский, бывший лейтенант из Ростова, разглядывает карту лагеря, нарисованную углём на обрывке мешковины. Рядом Леон, польский портной, щупает лезвие ножниц, спрятанных за подкладкой робы: "Этих хватит, чтобы перерезать горло, но не колючку". Утром Шлома, подросток из Лодзи, крадёт ключи от оружейного склада, пока эсэсовец Краузе пьёт кофе с бренди — его кружка с монограммой, подарок жены, всегда стоит на краю стола. В пекарне Люка, голландская узница,
Знаете, прошло уже больше полувека с тех пор, как не стало Сталина, а он до сих пор будто тень маячит где-то на краю сознания. Интересно же — столько лет, а мы всё спорим, ссоримся, перебираем одни и те же факты, как заезженную пластинку. То ли гений, то ли чудовище, а настоящий человек — тот, что за кулисами парадов и портретов — так и остаётся призраком. Вот честно, иногда кажется, будто его специально засыпали тоннами мифов — как пеплом после извержения. То герой войны, то тиран, а где