Селен Учер

Эмир, коренастый механик с татуировкой якоря на запястье, копался в ржавом «Тофасе» у гаража в Кадыкёе, когда из-под сиденья выпал медальон с треснувшим синим глазом. "Опять барахло тащишь?" — крикнул Дениз, разбрызгивая аэрозольную краску на стену соседнего магазина, где он рисовал осьминога в феске. Эмир протер медальон тряпкой, испачканной в мазуте: "Смотри — внутри цифры, как
Эмир, учитель с потёртым портфелем и вечно засаленной рубашкой, каждое утро пробирался через грязь на сельской дороге к одноэтажной школе. В классе, где пахло сыростью и старыми книгами, он вытирал грифельную доску тряпкой с жёлтыми разводами. "Селим, твоя очередь решать задачу", — хрипло говорил он мальчишке в рваных кедах, пока за окном орали ослы. После уроков задерживал Хасана,
Дилберай, 16 лет, тащит на себе семью в стамбульском районе Тарлабаши. После смерти отца от цирроза остались долги: мать Эсма шьёт на дому за копейки, младшая сестра Лейла копается в учебниках, мечтая о медицинском. Каждое утро Дилберай протирает столики в кафе «Назар», где воздух пахнет жареными бореками. «Снова опоздала?» — бросает хозяин Мехмет, когда она задерживается из-за очереди в аптеке.
Эмир, парень в потёртой кожаной куртке, копался в ящике с инструментами в гараже отца в районе Бейоглу, когда нашёл старую фотографию. На снимке — незнакомая женщина в платке, стоящая у фонтана Ахмеда III. На обороте пятно чернил и дата: *"12.03.1994, всё повторится"*. Он сунул фото в карман, не заметив, как уголок обжёг палец. Вечером у киоска с симитами продавец Мехмет, щурясь,
В стамбульском районе Фатих, 35-летний Али работает в пекарне, замешивая тесто по утрам. Его жена Эсра, пахнущая маслом жасмина, оставляет на кухонном столе записку: *"Сходи за смесью для Эмина. Не забудь пеленки — вчера опять кончились"*. Ребенок плачет за тонкой стеной, а соседка Хатидже стучит по батарее, крича через вентиляционную шахту: *"Ваш сын целый день орет! У меня
Эмир коптит моторы в душной мастерской возле рынка Капалы, за углом от мечети Сулеймание. По радио трещит футбольный матч, а он считает скудную выручку в ящике с ржавыми болтами. Сестра Лейла звонит с требованием: *«Маме нужны таблетки. У тебя хоть триста лир есть?»* Он молча вытирает руки об промасленный комбинезон, глядя на треснувший экран телефона. По вечерам Лейла подрабатывает в кафе на
Молодой автомеханик Гёкхан, в рваной футболке с пятнами машинного масла, каждый вечер возвращается в старую квартиру в Çengelköy, где его ждёт жена Ипек — дочь владельца текстильной фабрики Исмаила. Тесть, ворча за столом над порцией баклавы, тычет вилкой в воздух: «Ты даже кран на кухне починить не можешь, а хочешь мою дочь содержать?». Гёкхан молча ковыряет отвёрткой заедающий замок на балконе,
Представь себе стамбульские улочки, где время будто застряло между минаретами и стиральными машинками на балконах. Вот там и ютится Иффет — девчонка с глазами, в которых смешались наивность и упрямство. Живёт с отцом-ворчуном и сестрёнкой-подростком в доме, где скрипят половицы громче, чем их разговоры за ужином. А ещё есть этот Джемиль... Ну знаешь, такой типаж «ах, я простой таксист» с вечной