Лена Гора

В Залесье, затерянном у границы с Венгрией, местный священник Казимир Новак чинит треснувший алтарь в костёле Св. Иштвана. Из кармана его поношенной сутаны выпадает фотография 1997 года: он в военной форме, рядом — девушка с рыжими волосами. Утром на кладбище он сталкивается с Эвой Грабовской, которая копает могилу для отца-алкоголика. «Твои проповеди не вернут ей лицо», — бросает она, кивая на
Алисия, 27 лет, разбирает коробки на чердаке краковской квартиры после смерти бабушки. Между старыми фотографиями и выцветшими платьями находит кожаную тетрадь с инициалами «E.Ł.» — дневник Эльжбеты Лянэцкой, прабабушки, эмигрировавшей в 1923 году. На странице с пятном от вина запись: *«В Чикаго шьют платья для кукол-автоматов, но завтра договорилась встретиться с тем грузчиком из Гданьска —
В старом детсаду на окраине Варшавы ночная няня Агнешка раскладывает одеяла в игровой комнате. Замечает, что окно в подсобке приоткрыто, хотя сама закрывала его утром. В углу валяется порванный рисунок — синяя птица с кривыми крыльями. За стеной стучит радиатор, но звук прерывается детским смехом. "Кто тут?" — Агнешка включает фонарик телефона, луч выхватывает пустые качели на площадке.
Лех, парень в заляпанной маслом куртке, ковырялся в двигателе «Варшавы» у гаража на улице Желязной. Каспер, его напарник с татуировкой орла на шее, бросил гаечный ключ в ведро: «Опять банда с Мокотова шляпу сняла — говорят, за долги отца». Лех вытер руки об штаны, вспомнив, как неделю назад в подъезде нашли разбитые фары его мотоцикла. На рынке у стадиона, покупая копченый сыр, он услышал шепот