Мириам Джованелли

В Мадриде аптекарь Карлос, сортируя склянки с мутными настойками, находит затертый дневник монаха-лекаря XVI века. На полях — пятна вина и схематичные рисунки бубонов. "Смотри, Инес, тут рецепт с полынью и толченым янтарем", — бормочет он, протягивая лист подруге, которая зашла купить уксус для компрессов брату. Та поправляет платок с вышитыми маргаритками, хмурится: "Вчера
Карлос подрабатывает официантом в кафе на улице Алькала, чтобы оплатить аренду комнаты в квартире с треснувшими стенами. Его соседка Ана, студентка журфака, тайно встречается с Лукасом — парнем из богатой семьи, который приезжает к ней на старой «Ситароене», пряча машину за углом от родителей. Вечером в их кухне, заваленной грязными чашками и счетами за свет, Карлос спрашивает: «Опять не спала?
Знаешь, иногда истории прошлого цепляют так, будто это про тебя... Представь Испанию конца 50-х: тут тебе и чопорные нравы, и эта духота вечных условностей. А посреди всего этого — легендарный магазин, куда мечтала попасть каждая модница. Не просто лавка, а целый храм роскоши! Шуршат шёлк и бархат, манекены в нарядах, от которых аж дух захватывает... Но самое интересное — даже не платья. Вот она,
Представьте: два величайших гения эпохи — испанец с бородой в пол-лица и англичанин с вечно встрепанными волосами — идут навстречу друг другу, даже не подозревая, как переплетутся их судьбы. Сервантес, этот седовласый циник с огоньком в глазах, и Шекспир, вспыльчивый юнец (ну, относительно — всё-таки XVI век на дворе), чьи перья уже тогда выцарапывали бессмертные строчки. И всё бы ничего, да