Алика Котова

Анна Семёнова разбирала старые письма в гостиной, когда услышала скрип калитки — Игорь вернулся с учений раньше срока. Его сапоги, испачканные в глине, остались у порога. «Завтра в Тверь отправляют», — бросил он, снимая шинель. Анна не спросила, почему его часть перебрасывают снова — привыкла к полунамёкам и казённым конвертам с печатью «Для служебного пользования». Вечером, пока Игорь проверял карты на кухонном столе, она налила чай в потёртый термос, зная: к утру напиток остынет. На часах
Знаешь, я недавно посмотрел фильм про ту самую легендарную певицу — ну, которую все бабушки обожают, с голосом, будто из самой русской души выросшим. Честно, думал: "Ну, биография, скукота..." Ан нет! Как же там показали её жизнь — будто сквозь тернии, да с такой силой, что аж мурашки. То ли плакать, то ли петь хотелось вместе с ней. Вот ведь парадокс: женщина, которая, кажется, всю боль страны пропускала через себя, а на сцене — словно костер, греющий даже через экран. Меня особенно
Представляешь, обычная девчонка из провинции — Лена, поёт себе в караоке, мечтает о сцене. И вдруг — бац! — её замечает столичный продюсер Георгий. Ну прям Золушка, да? Только вместо туфельки — контракт, а вместо принца — мужчина, который вмиг превращает её в Эвелину: гламурные платья, клипы, двое детей... Казалось, жизнь — готовый хэппи-энд. Ан нет! А потом — скрип. Как в старом ужастике, когда за красивой картинкой начинает проступать трещина. Георгий оказался не тем рыцарем: вместо поддержки