Мостафа Хатер

Халед, инженер из Шубры, находит в подвале бабушкиного дома металлическую коробку с арабской вязью. В комнате пахнет сыростью, на стене висит потрескавшееся зеркало, а за окном гудят маршрутки. Он звонит Наде, подруге-рентгенологу: «Смотри, тут петли как будто живые…» Та щелкает семечки и смеется: «Может, османские монеты? Привези завтра — просветим». Ночью коробка нагревается, Халед замечает
Халед эль-Саид, судмедэксперт с пятном кофе на рубашке, ковыряется в теле девушки из Эль-Мардж. Морг в Шубре — вентилятор гудит, пластик треснул. "Опять самоубийство?" — офицер Амир щурится, жуя жвачку. "Слишком чистая одежда для прыжка в воду", — бормочет Халед, вытаскивая из-под ногтей жертвы осколки синего пластика. В кармане — билет на автобус до Хелуана. Вечером он сидит
Ибрагим аль-Гамаль, глава семьи, каждое утро чистит старый пистолет «Токарев» перед тем, как выйти во двор. Его сын Халед, в рваной рубахе, спорит с братом Мустафой у колодца: «Ты думаешь, они отдадут землю просто так? Там уже трактора Камаля стоят». Сестра Лейла, пряча под платком синяк от мужа-пьяницы, разливает чай с шалфеем, шепчет матери: «Отец снова не спал. Слушал радио про выборы». В