Олег Ефремов

В провинциальном городке под Воронежем инженер-строитель Алексей Гордеев натыкается на ржавую мину, ковыряя лопатой глину у фундамента нового ДК. Рядом — канистры с бензином, обрывки колючей проволоки. «Эй, Семёныч! — кричит он прорабу, — Тут железяка торчит, как в сорок третьем». Капитан милиции Иван Семёнов, бывший сапёр, приезжает на велосипеде «Урал», осматривает находку: «Не наша, немецкая. Тротил сырой, но рванёт — квартал на воздух поднимет». В архивах всплывают карты: при отступлении
Знаешь, когда смотришь такие истории про прошлое, иногда мурашки по коже — ведь это же не выдумки, а почти документалка. Вот 1929 год, Дальний Восток… Там не просто ветра с Охотского моря леденили — люди буквально с нуля создавали границу, как щит от всего, что лезло снаружи. А эти пограничники… Представь: молодые ребята, может, вчерашние крестьяне, а уже ловят шпионов, разгадывают провокации — и всё это под прицелом «дружелюбных» соседей, которые только и ждали, чтобы СССР споткнулся. Странно,
Знаешь, иногда натыкаешься на старые фильмы — и будто находишь потрёпанный дневник на чердаке. Вот смотрю эту историю про пятерых, которые вырвались из рутины в леса Карелии, и ловлю себя на мысли: да это же чистейший антидепресссант из шестидесятых! Никаких спецэффектов, просто люди, костерок да разговоры под гитару. Но как же это цепляет... Там вот один эпизод — они ловят рыбу ночью, смеются как дети, а в кадре тишина такая, что слышно, как искры от костра шипят в воде. И понимаешь: это же