Лиз Джордж

Дороти в клетчатом фартуке цепляется за табуретку, пока ветер срывает ставни с петель. Тотошка, дрожа, забивается под кровать. Сумрак сменяется ярким светом — девочка приземляется в поле маков, где старый фермер в заплатанной шляпе ковыряет вилами землю. «Страшиле мозги не помешали бы, — бормочет он, — а то вороны кукурузу клюют». Дальше — лес с кривыми деревьями. Там Железный Дровосек со скрипящими суставами рубит пни тупым топором: «Если б сердце… чувствовал бы, когда клин застревает». Лев в
Знаете, как говорила Джинджер? Школа... ну, это же не для нормальных людей, правда? Там разве что гиены, ядовитые змеи да комодские драконы отлично приживутся. Джунгли настоящие! И не спорьте — все равно не переубедите. Вот и думаешь: как она, рыжая бестия, вообще выживает в этом аду? Не сломается? Не махнет рукой на всё, не слипнется с этими «крутыми» и не бросит своих чудаковатых дружбанов? И вообще — что хорошего в этом подростковом возрасте? Сплошной нервный тик да вечное «кто я?».
Знаешь, есть такие фильмы, которые как старые потертые комиксы — чуть кривоватые, но с душой. Вот смотрю иногда на полку с дисками, и взгляд цепляется за ту самую кассету с потрепанной наклейкой… Помнишь, эти космические корабли из картона, лазерные мечи, что искрили как дешевая гирлянда? А главный герой — этакий космический самурай в блестящем пластиковом доспехе, который орал что-то пафосное перед дракой? Честно, сейчас смешно: спецэффекты — хоть в музей абсурда сдавай, диалоги порой как из