Волдемар Акуратерс

В Ленинграде, в коммуналке на улице Жукова, комиссар Берлах вскрывает конверт с фотографией убитого инженера с завода «Красный Октябрь». Рядом — его помощник Петров, в потёртом кителе, щурит глаза: «Опять шифр?» На обороте снимка — пятно от кваса и цифры «17-34-К». Берлах едет на трамвае №6 к гостинице «Москва», где труп нашли в подсобке. Дворник Сидоров, пахнущий махоркой, бормочет: «Он с девкой
Знаешь, иногда истории о войне цепляют так, будто это не экранное кино, а твой сосед рассказывает. Вот представь: маленький горный городок на Кавказе, всё в снегу — красиво, да только красота эта обманчивая. Фашисты оккупировали, везде патрули, а в центре всего этого хаоса — местная учительница, Чабахан. Женщина, которая до войны букварь детям объясняла, а теперь её немцы в угол загнали:
Представь себе маленький городок у самой границы — тихий, как будто затаившийся перед бурей. Лето 1941-го, жара стоит невыносимая, а в воздухе уже висит это странное напряжение, будто кто-то невидимый натянул струну до предела. И вот тут пятеро ребятишек, самых обычных (ну, как обычных — один с вечно разбитыми коленками, другая с косичками, которые вечно растрепываются), вдруг решают, что война —
Знаешь, иногда старые фильмы цепляют так, что потом неделю ходишь под впечатлением. Вот недавно наткнулся на одну ленту — даже не ожидал, что черно-белая картина может выжать из меня столько эмоций. Сюжет вроде простой: парень из горного аула, любовь, борьба за справедливость… Но как же это подано! Кадры с ущельями и скалами — дух захватывает, будто сам стоишь на краю пропасти. А главный герой…