Дэн Олбрайт

Джек Мэлони, бывший коп из Бронкса, снимает контору над китайской забегаловкой на 45-й улице. В ящике стола — бутылка бурбона, пачка неоплаченных счетов и фото его бывшей, Линды, с надорванным уголком. Клиентка в мокром плаще, миссис Эверетт, тычет в него дрожащими пальцами: «Он угрожал лезвием, мистер Мэлони. Говорил, знает, где моя дочь спит». Джек щелкает зажигалкой, поправляет галстук с пятном от кофе: «За ваши пятьсот баксов найду и его, и лезвие. Только вам лучше не видеть, куда я его
Знаешь, вот что интересно: Тайгер Вудс, этот монстр гольфа, который щас рубит по 75 лямов в год, с его толпами фанаток и полками кубков — и всё равно вечно второй. Второй, Карл! А кто первый? Да какой-то Бобби Джонс, о котором молодежь, может, даже не слышала. А зря. Представь: Великая Депрессия, люди в очередях за супом, а этот парень — как взрыв эмоций на поле. Выиграл всё, что можно, побил все рекорды, которые до сих пор стоят как скала. И ведь какой характер! На поле — холодный расчет, а в
Знаешь, в этом старом фильме есть такой персонаж — крутой бильярдист, местная легенда. Но, блин, вся его слава с привкусом грехов: то ли азарт заел, то ли жизнь как-то криво сложилась. И вот прикол — его сынишка, еще пацан, уже щелкает шары как заправский профи! Представляешь? Тот самый момент, когда папаша-то вдруг понимает: "Ой, ёлки, да это же я его научил всему этому... И кому теперь пенять-то?" Чувствую, как у Барона (ну, так его зовут) внутри всё переворачивается. Ну правда, как