Мишель Шириньян

В 11-м округе Парижа следователь Антуан Лефевр, в мятом пиджаке и с кофе в картонной кружке, осматривает труп мужчины в подворотне возле бара *Le Zinc Gris*. На груди жертвы — татуировка с цифрой *XVII*. «Опять без перчаток, Лефевр?» — бросает Софи Марсо, его напарница, поправляя прядь волос, выбившуюся из строгого пучка. Она находит в кармане жертвы ключ от камеры хранения на вокзале Монпарнас.
Люк, реставратор с татуировкой ящерицы на запястье, замечает запах гари, пока чинит резные горгульи на южном фасаде. Его напарница Марион, в пятнистой куртке и с термосом кофе, бросает: «Это не печь для круассанов, тут что-то тлеет». Они спускаются в подсобку, где ящики с позолотой и старыми чертежами 1871 года валяются рядом с удлинителем. Жюльен, охранник-стажер, тычет в треснувшую розетку —
Лина копалась в коробке со старыми плёнками, когда Эмиль зашёл в *La Boulangerie du Sud*. Он стряхнул дождь с кожаной куртки, поправил очки. "Ты тот самый фотограф из газеты?" — спросил, разглядывая её снимки на стене. Она кивнула, не отрываясь от проявителя. Он достал смятый конверт — фото мальчика у фонтана на площади Республики. "Мой брат. Его забрали три недели назад. Нашли
Представляешь, Франс и Оливье — пара, которая десять лет вместе рука об руку, да ещё и в бизнесе! Крутили свой телемагазин, типа «шопинг на диване», и вроде всё гладко: камера, свет, они в кадре улыбаются, товары расхваливают... Но годы идут, а зрителям, видимо, надоело смотреть на одни и те же лица. Ну знаешь, как когда сериал затягивают — уже и сюжет не цепляет. А тут ещё эти