Уэс Уильямс

Лайла, в красной куртке с оторванной молнией, каждое утро протирала столики в *Timber Cup* — кафе на углу Сент-Кэтрин и Мэйн. Запах подгоревшего кофе смешивался с её дешёвым парфюмом. «Ты опять проспала смену?» — бросал Маркус, владелец заведения, поправляя очки с заклеенной дужкой. Он прятал гитару с треснутым грифом под стойку, пока Лайла разгружала посудомойку, натыкаясь на фотографию его бывшей жены между чашками. В четверг, когда метель парализовала трамваи, в кафе ворвалась Эмили —
Знаешь, иногда смотришь историю про человека, который вроде как пытается быть взрослым, а сам внутри всё тот же растерянный подросток? Вот этот парень — типичный пример. Представь: стоишь перед классом, пытаешься учить детей, а сам еле уроки успеваешь готовить, и в голове крутится: «Да я ж ничем от них не отличаюсь!» Ирония в том, что он вообще стал учителем — ну разве не смешно? А ещё он стендап тусуется по вечерам. Вот это сочетание: днём — указка и учебники, ночью — микрофон и потные ладони
Представь: рыжая Джуд, которой вечно доставалось от родителей за «ну когда ты уже возьмёшься за ум», а она вместо учебников гитару обнимала. И вот бац! — эта девчонка, с веснушками и упрямым подбородком, берет да выигрывает тот самый конкурс, про который все твердили: «Да кому это надо?». Все ахнули, конечно. Бабушка её чуть в обморок не грохнулась, а папаша, кажется, впервые за десять лет челюсть с пола поднял. А дальше-то что? Тебе шестнадцать, тебе подсовывают контракт с нулями и говорят: