Густав-Петер Вёлер

Лена Шульц, 22 года, работает швеей в крохотной мастерской на задворках Дрездена. Каждое утро она покупает кофе в автомате на вокзале Нойштадт, считая мелочь из жестяной коробки с изображением Альбрехтсберга. Ее сосед по цеху, Томас Беккер, 45 лет, бывший инженер, чинит старые швейные машинки «Pfaff» и ворчит: «Платья сейчас шьют из дерюги. В 80-х даже подкладку шелком обрабатывали». Лена тайком реставрирует винтажное платье с серебряной вышивкой, найденное в сундуке умершей бабушки-антиквара.
Лукас Мюллер, 17 лет, моет полы в кафе *Zimtstern* на окраине Дюссельдорфа. Тётя Урсула кричит из-за стойки: *«Стекло разбил — из зарплаты вычту!»*. Он роняет тряпку, задевает ведро — вода заливает кроссовки. В подсобке нюхает кофейные зёрна, пытаясь заглушить запах уксуса из кухни. Новую официантку, Софи с розовыми волосами, замечает у холодильника: она жуёт бутерброд с ливерной колбасой, не снимая наушников. *«Эй, помоги донести тарелки»,* — бросает она, не глядя. Лукас спотыкается о порог,
Нелли, 11 лет, живет с отцом Паулем в старом доме возле парка Тиргартен. Пауль реставрирует экспонаты в городском музее, а девочка после школы рыщет по чердаку, разглядывая бабушкины открытки с видами Берлина 1920-х. «Опять гвоздь согнул?» — ворчит она, замечая, как Финн, ее сосед, пытается починить скейт у забора. Шарлотта, новенькая из класса, тащит их в заброшенный бункер за школой: «Тут раньше вход в тоннели был — видите, бетонная плита сдвинута?» Вечером Нелли находит в отцовском ящике с
Знаешь, иногда натыкаешься на фильмы, после которых сидишь и тупо смотришь в потолок, пытаясь собрать себя по кусочкам. Вот этот… как его… ну, где девчонка из провинции вляпывается в историю с крутым столичным типом. Сначала вроде милота: цветочки, смешные диалоги, антураж такой сочный — прям как персик в августе. А потом бац! — и тебя накрывает волной какого-то щемящего, горького послевкусия. Героиня — огонь, честно. Не эта пластиковая кукла с обложки, а живая, с заусенцами на характере. То