Марк Риваль

В подвале Университета Макгилл физик Эмили Картер, вскрывая коробку с архивными плёнками 1943 года, обнаруживает чертежи реактора с пометками на немецком. Её ассистент Радж, разливая холодный кофе в треснутые кружки, тычет пальцем в схему: «Здесь расчёты цепной реакции, но параметры… они не совпадают с нашими данными. Кто-то скрыл реальные цифры». Ночью, пробираясь через заброшенный тоннель под
Лиам Картер, 34 года, водитель грузовика с татуировкой якоря на запястье, разгружает ящики с маркировкой «Хрупко» в доках Ванкувера. Его напарница, Эрика Шоу, в рваной кожаной куртке, находит в контейнере свёрток с накладной «Игрушки» — внутри керамические фигурки с трещинами, из которых сыплется белый порошок. «Эй, Джонас, — бормочет Лиам в рацию, — тут пахнет копчёным лососем и горелой