Алекс Касановас

Лукас, худощавый студент-историк с вечным пятном от кофе на рубашке, копался в архивах муниципальной библиотеки Мадрида. Он наткнулся на потёртый дневник 1943 года, где каллиграфическим почерком описывались «вибрации под Plaza Mayor» и чертежи странного механизма. В углу страницы — подпись: «И. Вальехо». За чашкой *cortado* в кафе на Calle de Toledo он рассказал об этом Кармен, своей соседке, которая чинила старый радиоприёмник. «Пару лет назад дед упоминал этого Вальехо, — сказала она, вытирая
Аче копошилась в ящиках старого дома в Барселоне, пока не нашла конверт с выцветшими марками 1975 года. Внутри — письмо от деда Франсиско, пропавшего после гражданской войны: *«Если читаешь это, значит, Эухенио из Гранады всё же солгал»*. Луис, её сосед-студент-архитектор, щёлкнул фото пожелтевшей карты с пометкой у рынка Бокерия. «Там сейчас кафе с чуррос, — усмехнулся он, — но под плиткой могут быть те самые тоннели». Они спорили о плане, пока Аче не протёрла пятно от орчаты на рукаве —
В узких переулках Барселоны, заваленных обломками черепицы после ночного обстрела, Эстеве, ткач с мозолистыми ладонями, прячет мешки с порохом под полом своей мастерской. Его сестра Марта, запах жареного миндаля с рынка Бокерия все еще въевшийся в ее платье, в церкви Санта-Мария-дель-Мар перевязывает раненого ополченца, шепча: *«Если сдадимся сейчас, зачем тогда брат полез на ту стену?»*. Капитан Вилар, офицер королевских войск в потрепанном мундире, патрулирует площадь Сан-Жауме, выискивая
Знаешь, у этой Кики — ну та, что маникюршей работает — вообще беда с окружением! То ли аура у девушки такая, то ли просто невезение хроническое, но вокруг нее только и делают, что крутятся мужики с причудами. Ну вот смотри: парень-то у нее вроде симпатичный, а оказалось — подглядывать за людьми обожает. Ну, вуайеризм там, все дела. И ладно бы только он! Свекорок её, представляешь? Маньяк настоящий, даже смешно становится — как она вообще в эту семью влипла? А ещё этот брат служанки… Ох, лучше