Хакан Герчек

Эмир, 17 лет, торгует лепешками в ларьке у парка Мачка в Стамбуле. Каждое утро он выкладывает тесто на железный противень, ругаясь на хриплый вентилятор: «Опять пыль от трамвая — весь симит испортится!» За углом, в кофейне «Чай-Даг», его друг Мехмет чинит старые часы, бросая через прилавок: «Эй, вечером на набережную? Там Айше с подругами кальян тянут». Эмир отмахивается, вытирая руки о фартук с пятнами от муки — надо успеть до закрытия забрать младшую сестру Зейнеп из школы, пока мать на смене
Эмир, сын владельца автомастерской в районе Кадыкёй, каждое утро развозил клиентам отремонтированные машины. На переполненном пароме через Босфор он столкнулся с Лейлой — студенткой факультета архитектуры, которая роняла папку с чертежами. «Извините, я… это не испортилось?» — пробормотал он, помогая собрать листы с расчетами моста. Лейла, поправляя очки, фыркнула: «Если цифры смешались — придется переделывать. Спасибо, что не на кофе». Она торопилась на лекцию в университет Мармара, где Эмир,
Эмир, парень в потрёпанной куртке с капюшоном, каждое утро разгружал мешки с мукой в пекарне «Симас» на окраине Стамбула. Запах жареных каштанов с уличной жаровни смешивался с дымом его сигареты, пока он прятал от хозяйки сколоченные за день монеты в жестяную коробку из-под печенья. Лейла, студентка консерватории, в тот вечер уронила ноты в лужу у трамвайных путей на улице Истикляль — Эмир подхватил листы, пока она ругалась на порванный ремень сумки. «Ты хоть умеешь читать эти каракули?» —