Дикша Джоши

Раджеш, парень из деревни под Амритсаром, возвращается из Мумбаи после увольнения с фабрики. В рюкзаке — потрёпанный блокнот с расчётами долгов отца, Суриндера, который копит деньги на операцию сестре. В автобусе он спорит с кондуктором из-за переплаты за билет: «Ты же видел — сдачу не было!» Дома отец чинит старый мопед, даже не поднимая головы: «Опять без работы? Лучше бы в лавке помогал». На
Джаешбхай, плотник из деревни Надола в Раджастхане, каждое утро начинал с того, что чинил колесо телеги у лавки старьёвщика Раджу. «Смажь ось кокосовым маслом, а то опять скрипит», — ворчал Раджу, протягивая ему ржавый ключ. По вечерам Джаешбхай тайком тренировался с *лати* — бамбуковой палкой, которую прятал под кроватью, чтобы сын-подросток Арджун не нашёл. Однажды в деревню приехал менеджер
Аравинд, 22 года, разгружает ящики с чайными листьями за лавкой отца в переулке старого Дели. В соседней мастерской по пошиву сари Мира, 20 лет, спорит с клиенткой из-за задержки заказа: «Вы же знаете, дожди испортили дороги — шелк привезли на день позже!» По вечерам Аравинд прячет в карман два самоса с картошкой, проходит мимо витрины Миры, где та перематывает нитки на катушки. Однажды он
Арджун, химик-лаборант из Дели, обнаружил в пробах воды из Ямуны следы неизвестного токсина. Вместо отчетов начал рыться в архивах муниципалитета — наткнулся на подписанные договоры о сливе отходов от фабрики «Шакти Индастриз». Его соседка Мира, журналистка-фрилансер, застала его за переписыванием данных в тетрадь в клетку: «Эти цифры не сходятся даже в их официальных документах. Смотри — здесь