Сивакорн Лертчучот

Мэйлин протирала стойку тряпкой с запахом старого масла, пока Нок пересчитывала выручку в углу. В баре пахло жареной лапшой и дешёвым виски. На стене висели гирлянды с перегоревшими лампочками, а за треснувшим зеркалом Пон, бармен с татуировкой дракона на шее, складывал стаканы. "Хватит на аренду?" — спросила Мэйлин, подбирая волосы резинкой. Нок мотнула головой: "Тридцать тысяч.
Пим, в потёртой футболке с пятном от кофе, моет полы в кафе возле вокзала. Её отец Сомчат спит на кухне, обняв пустую бутылку *Hong Thong*. Чалерм, парень в мятых джинсах и с гитарой за спиной, поднимает упавший поднос: «Опять не выспалась?» — «Не твоё дело», — бросает Пим, вытирая руки о фартук. Вечером он приходит к её дому — треснувшая стена заклеена плакатами тайских рок-групп, на столе
Тине, в потёртой куртке с пятном от латте на рукаве, таскает подносы в кафе возле станции BTS Сиам. «Ещё шесть часов — и хватит на учебники», — бормочет она, поправляя значок с именем, пока Сарвин в чёрной кожаной жилетке ставит гитару на стойку бара. «Слушай, если будешь подпевать моим трекам, добавлю 15% с выручки», — он тычет пальцем в расписание концертов, заляпанное кофейными кругами. Пуэнг,