Хон Ын-хи

Ли У-ри, застенчивая продавщица из книжного магазина "Чхондам Буккот" в районе Ёнсан, каждое утро прятала упаковку презервативов под стопкой старых журналов в своей сумке. Её мать, Ким Мисун, за завтраком из кимчи и риса втирала: «В пятницу сваха приведёт инженера из Samsung. Надень то голубое платье». У-ри, разминая палочками варёное яйцо, бурчала: «В четверг я свободна. Может, тогда…» По вечерам она убегала к парку у моста Банпо, где её ждал Чан Джинсоп — парень с татуировкой
Минджи, 24 года, в рваных джинсах и с термосом самодельного кофе, толкала Соён, 19, в бок локтем: «Эй, ты опять забыла ключи от кондо? Хозяин вчера орал, шо лифт сломал из-за твоих дурацких замков». Они ютились в трехкомнатной квартире возле станции Ичхон, где обои отслаивались возле вентиляции. Соён, не отрываясь от ноутбука с наклейками K-pop групп, бурчала: «Не ври, я вчера видела, как ты сушила носки на батарее — они воняют кимчи, вот соседи и стучали». По утрам Минджи развозила готовые
Сеунг-Хён, худощавый парнишка в потертых шортах, каждое утро выбегал из глиняного дома с криком: «Пхатчхи, где ты?». Собака, помесь дзиндо и дворняги, вылезала из-под кучи дров, виляя облезлым хвостом. Вместе они носились по рисовым полям, обходя лужи с дождевой водой. Вечерами мать Сеунг-Хёна, закатав рукава халата, бросала псу кости со стола: «Жри, пока отец не увидел». Соседский мальчишка как-то пнул Пхатчхи палкой — Сеунг-Хён вцепился ему в волосы, оставив в руке рыжий клок. Переезд в Сеул