Надя Бобылева

В Берлине, в клинике на окраине Шёнеберга, хирург Ларс Мейер каждую ночь возится с подпольными пациентами — теми, кому отказали в легиитимных больницах. Его ассистентка, Эрика Фосс, в рваном свитере и с татуировкой в виде змеи на запястье, постоянно ворчит: «Опять взял наркодилера с пулей в печени? Думаешь, полиция не вкурсе?» В соседней комнате, за стеной с облупившейся краской, подросток Феликс, сын Ларса, собирает из старых деталей дрон, чтобы следить за передвижениями патрулей. На полу —
Лена, фотограф-фрилансер из захолустного городка Бриджтон, находит на чердаке старого дома коробку с плёнками и разбитую камеру с гравировкой «E.K. 1927». В ванной, переоборудованной под тёмную комнату, она проявляет снимки: на одном — силуэт девочки в платье с кружевным воротником, которого не было в кадре. «Тени здесь плывут, как дым», — бормочет Лена, показывая отпечатки Мэйси, официантке из кафе «Diner’s Spot». Та смеётся: «Опять твои призраки? Может, это братан твой Итан шастает по
Представь: Ольге 16, задыхается в своем захолустье, а в голове только Танжер — этот город манит её, как наваждение. Ну знаешь, как бывает? Все вокруг серое, а внутри будто кто-то кричит: «Сваливай, пока не поздно!» И вот, кажется, судьба подкидывает шанс — натыкается она на перевернутую машину, а там мужик без памяти. Жутковато, конечно, но... а что если это её билет в другую жизнь? Только вот фишка в том, что её новый «попутчик» — не герой-принц. Очнулся, бледный как смерть, и выдает: «Я... я