Кристина Александрова

Артём, бывший военный с шрамом через бровь, коптил самокрутку в подвале пятиэтажки на окраине города. Рядом валялись карты с пометками красным маркером — канализационные туннели, патрули у КПП. Сергей, его напарник с выцветшей татуировкой «ВДВ» на шее, разбирал старый пистолет Макарова на кухонном столе. «Завтра в три ночи, пока они меняют посты», — бросил Артём, тыкая в точку возле завода
В Питере, на Обводном канале, в гараже с отсыревшими стенами, 35-летний фельдшер Антон Колесов каждое утро проверяет аптечки в стареньком УАЗике «скорой». Вчерашний вызов — пьяный с ножом в животе на рынке «Горбушка» — всё ещё мерещится: лужа крови под прилавком, крики торговок, запах дешёвого одеколона. Сестра Оксана, в розовом халате с выцветшим рисунком, суёт ему термос: «Опять куришь у
Вера, в розовой пуховке с оторванным капюшоном, тыкает зажигалкой в прикуриватель «Жигулей». Машина встала посреди лесной дороги — бензин закончился, как всегда, у Игоря, ее парня. Он, в кожаной куртке с потрескавшимися локтями, ковыряет отверткой замок барсетки: «Слышь, там у тебя мелочь есть? Хоть на пару километров…» Заднее сиденье завалено пустыми банками «Янтаря» и кулеком с замерзшими
Лида Соколова вкалывает на ткацкой фабрике в Тихорецке, после смен стирает синюю краску с рук под ржавым краном в общежитии. Её соседка Галя ворчит: «Опять книжки до рассвета? Тебя же вызовут на собрание!» В пятницу Лида пробирается через пустырь к реке, где Сергей Михеев прячет гитару в кустах лопухов. Он напевает «Summertime» шепотом, боясь, что услышат с железнодорожной станции. «В Москву