Давиде Якопини

Ливия, бывшая журналистка из Рима, возвращается в родной приморский городок Санта-Лучия после смерти матери. В старом доме с треснувшей плиткой на кухне она находит письма, спрятанные под кроватью: «Он знает про маяк. Не верь Этторе», — пишет мать за неделю до гибели. Ливия роется в пыльных архивах мэрии, сталкивается с Лукой, местным барменом в засаленной футболке, который твердит: «Зря лезешь. Здесь все давно смирились». На заброшенном маяке, где пахнет ржавчиной и водорослями, она
Антонио в пятницу утром чинил сети на старом пирсе в Салерно, когда Лука, сосед с третьего этажа, подошёл просить в долг. «Ты же знаешь, у меня жена опять на лекарствах», — Лука потёр ладонью щетину. Антонио бросил верёвку в ящик: «Прошлый раз не вернул. Рыба гниёт, а ты тут...» На рынке за углом, где торговали креветками, Мария, сестра Антонио, спорила с хозяином ларька из-за просроченных счетов. Её голос перекрывал крик чаек: «Отдадим после ярмарки, клянусь». Вечером в баре «Сант’Эразмо»
Валерия Ферро, лейтенант из туринского отдела по тяжким преступлениям, рылась в архивах, пытаясь найти связь между трупом в промышленной зоне Порта-Пала и старым делом о поджоге таксопарка. Ее коллега, Марко Риччи, бросил папку на стол: *«Ты опять лезешь в дела, которые закрыли до твоего рождения?»*. В кармане у жертвы — ключ от склада на via Cuneo, где Валерия нашла коробку с обгоревшими фото: ее мать в платье с сиреневыми цветами, отец-мафиози, Лука Ферро, пьющий кофе в той же позе, что и