Марина Конфалоне

Лука, с кожаном пальто в пятнах от дождя, тушит сигарету в переулке за миланской фабрикой. Его сестра Мартина, в очках с толстыми линзами, копается в архивах городской библиотеки — ищет отчеты о закрытом суде 1983 года. «Здесь пахнет краской и старыми газетами», — бормочет она, перебирая пожелтевшие страницы. В соседнем кафе Кароль, поляк с фотоаппаратом Nikon F3, снимает трещины на столешнице. Его друг-бармен шепчет: «Твой дед работал на том же заводе. Спроси у стариков с улицы Вольной».
В маленьком приморском городке Лигурии семья Купьелло — Лука, София и их младший брат Марко — пытается спасти пекарню после смерти отца. Антонио оставил долги, а дровяная печь треснула. Лука, устроившись грузчиком в порту, прячет квитанции за муку под ковриком в фургоне. «Кредиторы придут через неделю, — София разминает тесто, — а ты опять везешь хлам со свалки?». Марко, 14 лет, рисует мелом на стене объявление «Продается» и стирает его тряпкой, испачканной в оливковом масле. Ночью Лука находит
Представь: бедный дядька Кармело в Швейцарии, который из последних сил впаривает родне, что у него всё чики-пуки. Племянница приехала из Италии — а он жмёт зубы, берёт кредиты, снимает фейковую "виллу" (ну, комнатушку с видом на помойку, но с правильного ракурса!). Сердце-то ноет — враньё ведь рано или поздно всплывет, но ради её сияющих глаз готов горы свернуть. Вот ведь смешно и грустно одновременно — мы же все так, правда? Накрутил себе проблем, а выкручиваться потом... А потом