Сангили Муруган

В деревне Чандрапур, затерянной между рисовыми полями и высохшими колодцами, подросток Раджеш Шарма каждое утро чинит старый велосипед отца, пока его сестра Мина выносит на крыльцо глиняные чашки с чаем масала. Их сосед, слепой старик Гопал-джи, твердит, что видел в пыли на дороге следы танцующих духов. «Они вернутся, когда последний колодец опустеет», — бормочет он, перебирая четки из высушенных семян нима. В один из дней Раджеш находит в развалинах храма Ханумана ржавую коробку с письмами
Анируддх, сын владельца рисовой мельницы в деревне под Каньякумари, каждое утро проверял мешки с зерном, завязанные красной ниткой. Его соседка Шивани, дочь слепого сапожника, носила на голове корзины с вышитыми платками для продажи на рынке. Возле колодца она спотыкалась о камень, роняя товар: «Опять эти корни вылезли! Кто-нибудь засыплет яму или нет?» Анируддх молча подбирал платки, замечая шрам на её запястье — след от ожога маслом год назад. Конфликт разгорелся, когда отец Анируддха
Вот, смотри: парнишка Сатья — сирота, вырос под крылом деда-брамина, который из последних сил пытался удержать его в глухой деревне. Ну знаешь, как бывает: «Учись, традиции чти!» А Сатье невмоготу — рвется в Ченнаи, в эту круговерть асфальта и неоновых вывесок. Дед, конечно, кряхтел, ворчал, но в итоге махнул рукой: «Иди, раз такая твоя карма…» А город-то оказался не из сказок. Тут правят бал Ади Нараянан с сынком Кутти — этакие местные «короли», перед которыми даже копы глотают пыль.