Катрин Вилькенинг

В портовом Марселе Лукас, 22-летний механик с татуировкой якоря на запястье, каждое утро покупает два круассана в булочной на Rue de la République. "Для Эмили", — бурчит продавщице, пока та заворачивает выпечку в промасленную бумагу. Но Эмили нет в их съемной квартире с отслаивающимися обоями: только смятая записка на холодильнике — *"Не ищи"* — и пятно кофе на пластиковом столе. Лукас обходит доки, где они впервые встретились, тычет фотографией в лица рыбаков: "Видели
Ну, представьте себе – парня, Силаса Марнера, вроде обычного ткача, всю деревню вдруг обвиняет в краже церковных денег! Как же так вышло? То ли зависть соседей, то ли сам напортачил, но выгнали его взашей, даже объясниться не дали. Бродил, голодал, искал хоть какую-то работу… А потом – бац! – судьба подкидывает его прямо в особняк к графу Годфруа. Тому самому, который, между нами, тайком женился на простой деревенской девчонке. Вот это поворот, да? Честно, меня всегда цепляли такие истории –
Представьте: парк в тени монреальских небоскребов, самодеятельный спектакль про Христа, а вместо святош — компания полуголодных актеров. Вот так и закрутилось! Даниэль, этот безумец с горящими глазами, вляпался по уши — сам режиссирует, сам играет Иисуса, да еще друзей подтянул. А те, между прочим, до этого порно озвучивали да рекламу зубной пасты снимали. Мирей, которая Магдалину играет, вообще огонь — такая страсть в глазах, что хоть сейчас в святцы записывай. А вот самое интересное — чувак