Алан Дайц

Томас Мендоса, 27 лет, разгружает ящики с говядиной в порту Буэнос-Айреса. После смены заходит в бар «Эль-Суэньо» на углу Ла-Боки, где владелец Эстебан чистит ножом кожуру от чорипана. «Слушай, эти метки на контейнерах… как будто углем рисовали», — бросает Томас, вытирая пот со лба. Эстебан молча протягивает ему мате, указывая взглядом на треснувшую фотографию на стене — группу докеров 80-х, один из них в шляпе с выцветшей лентой цвета национального флага. На следующее утро Томас находит в
Знаешь, есть одна история — прямо мурашками по коже пробирает. 1960-е, глушь аргентинской Патагонии. Ну представь: местная семья — Ева, Энцо и их трое ребятишек — встречают по пути какого-то немца-ветеринара. Добряк с виду, улыбчивый, предлагает помощь с больной дочкой Лилит… Ну кто б отказался? Взяли его с собой в этот городишко Барилоче — тихое такое местечко, где они мечтали начать всё с чистого листа. А вот тут-то и начинается жуть. Этот «доктор» — он ж не просто так с ними поехал,