Никита Пархоменко

Оксана, фармацевт из провинциальной аптеки, нашла в кармане куртки мужа серебряный крестик на тонкой цепочке. "Чей?" — спросила она, перебирая вещи перед стиркой. Игорь, водитель междугороднего автобуса, отмахнулся: "Пассажирка обронила, забыл вернуть". Но вечером, за пасхальным столом, дочь Настя спросила, почему папа вчера выходил из такси с тётей в красной куртке. Игорь
Наталья, 34 года, вяжет шерстяные носки на кухне хрущёвки, пока раненый Виктор спит в соседней комнате. Его автомат валяется на табуретке рядом с банкой тушёнки — привёз с фронта, хотя войну здесь называют «АТО». Она аккуратно протирает кровь с его кителя тряпкой, пропитанной хлоркой, когда он внезапно просыпается: «Чай есть?» Кивает, ставит на стол жестяную кружку с ромашкой — аптечка опустела
Оксана, 23 года, в рваной куртке с пятном мазута на рукаве, чинит старый «Запорожец» в гараже за домом. Ее мать, Марьяна, в платке и фартуке, стучит по замерзшему окну: «Соседи опять языками чешут — брось ты эти железяки, выйди замуж нормально!» Девушка, вытирая лоб гайкой, бросает в ответ: «Пусть своих коров доят. Мне тут движок на три цилиндра интересней». По вечерам, пока отец-шахтер спит под
Алиса переехала в питерскую коммуналку на Петроградской, устроилась официанткой в кафе «Бриз» с видом на канал Грибоедова. В перерывах курила во дворе-колодце, слушая соседку Марфу, которая судачила про «художника-затворника с третьего этажа». Максим рисовал портреты туристов у Казанского собора, носил потрепанный плащ с запахом льняного масла. Они столкнулись в прачечной — он попросил помочь
Антон, в рваной куртке цвета хаки, прячет пачку «Беломора» за отворот рукава. Его друг Олег, с татуировкой «Слава» на шее, разбивает яйцо о край печки в полуразрушенной хрущёвке под Донецком. «Опять свет вырубили», — бурчит Олег, помешивая консервированную тушёнку. Антон молча достаёт из рюкзака патроны, завернутые в газету с заголовком о переговорах в Минске. За окном — перепаханная воронками
Лиза, 19 лет, в синей куртке с оторванным карманом, каждое утро бежала через парк «Дубки» к кафе «Рассвет», где мыла полы с хлоркой. Антон, дембельнувшийся из армии с татуировкой волка на предплечье, подрабатывал грузчиком у соседнего ларька — подкатывал с шутками: *«Чайник на кухне гудит, как твой будильник. Опять проспала?»*. Вечерами они сидели на ржавой лавочке у гаража, делились пачкой «Явы»
Андрей, плотник из прифронтового села под Горловкой, чинит забор из покорёженного шифера. Его жена Ольга, медсестра в полуразрушенной амбулатории, бросает в сумку бинты и йод: «Завтра вывезу детей к тёте в Днепр. Едешь с нами?» Он щурится на дымку над промзоной, ворочает бревно: «Кто корову доить будет? И петухов этих…» По ночам он ставит капканы у сарая — боится мародёров. Вчера нашли соседского
Знаешь, есть такая драма про семью Шалимовых – ну, эти вечные истории про богатеньких, где всё шикарно до первого поворота судьбы. Отец семейства, Юрий, – типичный «акула» из бизнеса с госчиновничьей прокачкой. Жена Людмила, сын Дима, дочка Таня… Вроде бы идеальная картинка, пока не начинаешь копать. А всё лопнуло из-за любви, как водится. Дима втюрился в провинциальную девчонку Юлию – родители,