Инге Аппель

В прибрежном городке возле Сплита, 54-летний Марко Брзич каждое утро проверяет сети, проклиная чаек, ворующих анчоусы. Его сосед Лука Петрович, бывший моряк, чинит деревянную лодку «Морская Ведьма», заклеивая трещины смолой и ворча: «Эту посудину еще мой дед топил, а она плывет». В таверне «Три мачты» рыбаки спорят о штормах — старик Анте показывает шрам от меч-рыбы: «Вытянул ее в 82-м, а она меня — цап по бедру!» Дочь Марко, 17-летняя Ивана, тайком крадет отцовские снасти для ночной ловли
Мира, пятнадцати лет, заметила пропажу овцы из загона за домом с покосившимися ставнями. Она побежала к брату Марко, который чинил колесо старого «Фича» у сарая, крича: «Третью неделю кормим ту волчью стаю — опять следы у ручья!» Марко вытер руки об рваную куртку, кивнул на рюкзак с капканами: «Справимся до темноты, если дождь не хлынет». По пути к лесу они обогнули валун, где местные оставляли монеты для духов — теперь там валялись окурки и битая бутылка из-под ракии. Старик Драган, живший в
Мирко, в засаленной куртке, колотил скамью возле дома Любицы. "Сосна снова сбросила ветки, — бросил он, вытирая лоб. — К вечеру нарублю, если дождь не хлынет". Любица, разминая в пальцах сухие листья зверобоя, кивнула на корзину: "Мать просила крапивы для супа. В овраге за речкой еще не выкосило". За её спиной, в горнице, слышался прерывистый кашель — старая Вида всё реже вставала с кровати. Внизу, у мельницы, Драган чинил плетень, споря с соседом о том, кому достанется