Джастин П. Уоррен

В Нью-Йорке Анна, фармацевт в очках с заляпанными салфетками перегородкой, каждый день слышит одни и те же вопросы. Мужик в маске с прорезью для сигареты тычет в витрину: «Чё от паники есть?» — «Витамин С и мой тон», — бурчит она, поправляя перчатки. Дома она снимает кроссовки у порога, заливает спиртом, пока сестра Марта через Zoom орет: «Ты вообще жива?» Анна включает подкаст про выживание в Арктике, жует засохшую пиццу, слушая, как сосед сверлит стену в 2 ночи. Элиас, 17 лет, пятый день
Мэделин ковыряется в проводке старого вентилятора на кухне, пока Дезире разбирает коробки с травами из бабушкиного чердака. «Смотри, опять эти символы на обёрточной бумаге», — бросает она, протягивая сестре пожелтевший лист. Хелена, младшая, в это время рыбачит у болот за городом, но вместо улова вытаскивает труп с обожжёнными ладонями. Детектив Лукас Брухат, пахнущий кофе и дешёвым одеколоном, позже тычет пальцем в фото жертвы: «Ваш бар, мисс Дезире, фигурирует в трёх делах за месяц. Объяснять
Эмиль, авиаинженер с подрагивающими от недосыпа пальцами, находит в данных черного ящика разбившегося под Питтсбургом рейса 217 аномальный скачок давления. Он звонит Мэдисон, журналистке из местной газеты, которая уже третий день копается в архивах: "Ты видела отчет по топливу? Температура в баках упала до минус сорока за минуту до падения". В ее квартире пахнет жареным луком — за плитой возится соседка, — а на столе валяются распечатки переговоров диспетчеров с пометкой "сбой